Пришла в салон стричься. Не, я-то пришла в парикмахерскую, но они думают, что работают в салоне. И путают его с салуном. Потому цены у них высокие, как перья на голове у индейцев.
Девочка на ресепшене буль-буль-буль проходите-садитесь, бровками татуированными взметнула, уголками губ запятые поставила, обозначив высокий уровень сервиса. Но особой радости не испытала. Вид у меня не как у постоянного клиента салонов. Старательность в этом случае дозированная.
Сижу, в зеркало стараюсь не смотреться. Во всех салонах такое освещение, что в зеркалах отражаются параллельные реальности, в которых ты то ли утонул, то ли спился. Краше только в примерочных. Там целлюлит появляется даже на ладошках.
Выходит мастер. Без энтузиазма накидывает на меня покрывало резиновое и чуть придушивает малярным скотчем. Тут наши глаза неминуемо встречаются в зеркале. Он —ухожен, загорел, надушен. Я — аккуратно разложила на ленту щёчки, выпучила белёсенькие от подступившей духоты глазки. Контактируем невербально. Дальше он, конечно, усугубляет пропасть между нами тем, что начинает возить по моей голове мелкозубчатой вшигонялкой. От этого мои волосики полностью теряют либидо, а лицо — остатки интеллекта.
Куафёр берет прядку и вяло мотыляет ей туда-сюда. Потом другую. Прядки выступают синхронно. И тут жидкая сопля волосинок падает на моё лицо. Мастера пучит негодованием от понимания, что у меня есть чёлка. «Это провал», — думаю я и прикидываю, как скрыть позор. На воображаемую зачистку помещения у меня уходит час сорок: всех убить ножницами, сбегать за пакетами, вынести мусор, купить билеты в кино (для алиби).
Лицо мастера обвисло от безнадёги.
— Отращиваете?
— Нет, — говорю. — Просто забыла.
Реакция была предсказуема, но я всё равно удивилась. Ожидала хоть чуточку лицемерия.
— У меня каска всё время на голове, — вздыхаю я и понимаю, что алес, матрёшку в зеркале клинануло.
— Каска?
— Да, я ж пожарный, — несут меня три белых коня в звенящую, смежную с палатой номер шесть даль. — Работаю по три смены... Что там у меня на голове вообще не представляю.
— Вы пожарный? — на той же ноте свистит цирюльник, теряя меланин. — Пожарный —женщина? Мужчин что, нет больше?
— Нет, — твёрдо отвечаю я. — Все стричь ушли.
Мастер не догоняет иронии. В его душе борются тоска по красивым клиенткам и уважение к пожарным. Последнее побеждает.
— А как вам будет удобнее: с чёлкой, без чёлки, средней длины, коротко?
— Значит так... — окончательно поверив в легенду, заявляю я и расписываю расклады, где я открыта всему новому и прекрасному.
Однозначно одобряя, он начинает стричь. А я прошу кофе. Не горячего, естественно. Всё вокруг преображается.
— Ну, вооот... — довольно мурлычет кудесник и смотрит на меня так, будто видит впервые. — Очень классно! Стильно смотрится, легко укладывается — шик. И вам так к лицу!
В груди его теснятся сомнительные комплименты типа «вы помолодели», «похудели», «поумнели», но он в прериях не первый год — сдерживается.
Я рассматриваю в зеркале незнакомую женщину.
— Удачи вам в работе! Берегите себя! — вдохновенно тараторит парикмахер напоследок. — Приходите к нам ещё!
Благосклонно даю на чай, улыбаюсь, как положено красавице — сдержанно, с достоинством. Иду по улице, прохожие сворачивают головы...
И вот наконец-то дом. Стою у зеркала в ванной, глажу мягкий, ровный, пятимиллиметровый ёжик и думаю: «@вашумать, всё-таки придётся покупать каску...».
P. S. У женщины есть места, которые можно накрасить, смыть, оголить, задрапировать, проколоть, накачать, увеличить, уменьшить, начесать, подтянуть, выщипать. И только с ней она не знает, что делать...
С ЧЁЛКОЙ!
© Елена Сергеевна
